хотелось бы думать, что твой дом – это Персея. Но на самом деле, он тут. И он в нас нуждается. Земля нас ждала!

– Ох, Ева… Мне очень хочется вернуться домой, мне так плохо.

Нана отвернулась, устремив взгляд в лес и почувствовала, как подруга обняла её сзади.

– Я понимаю, ты вся в расстроенных чувствах. Впрочем, мне тоже не нравится путешествовать. Хочется просто осесть, обрести дом, семью, – вздохнула Ева в спину мулатки.

– Слушай, – Нана повернулась и положила подруге на плечи руки, – давай… давай, когда вернёмся на Персею, будем жить вместе?

Ева молчала, удивлённо смотря в тёмные, маняще карие глаза подруги.

– Нет, ну а что? Ты обещала мне помогать с малышом, – продолжила Нана, – я не смогу быть с Эдом. Мне кажется, он вполне мог убить. Я не хочу делить кров с кем-то настолько жестоким. Теперь я отчетливо понимаю, что он – моя ошибка. Мне многое вскружило голову. Первый мужчина на планете, опасность, чья-то забота, – по щекам беззастенчиво проползли две слезы.

– Милая, – выдохнула Ева и прижала к себе мулатку, – я понимаю, что тебе страшно и понимаю, что сейчас особенно одиноко, но… – Ева, – вдруг перебила её Нана, торопливо вытирая щёки руками, – что это там?

Девушка обернулась:

– Где?

– Там тень, среди стволов мелькает, – Нана указала пальцем на лес.

– Думаешь, животное? – Ева сделала несколько шагов в указанном подругой направлении и подняла руку, чтобы прикрыть глаза от солнца.

– Нет, животное засекли бы дроны. Надо уходить, – голос мулатки задрожал и она стала торопливо укладывать пробирки в чемоданчик.

– Что? Нет! Мы прилетели сюда, чтобы исследовать планету. Третью неделю мотаемся по островам, и вот теперь, когда встречается что-то интересное, ты предлагаешь бежать?

Нана продолжала складывать чемодан.

– Где шлем, чёрт возьми? Надо доложить Пи и Линчу, – она кинулась в траву, раздвигая метровые заросли руками.

Ева же напряжённо вглядывалась вдаль. Тень приближалась. Ближе, и ближе, и вот, девушка смогла рассмотреть мужчину с направленным на неё оружием. Она не могла его идентифицировать, но в том, что эта штука опасна – не сомневалась. В землянских фильмах после такого было принято поднять вверх руки, что Ева и сделала. Нана, нашедшая наконец шлем в траве, зажимая кнопку связи с кораблём, говорила, казалось, спокойным голосом: «Линч, приём. Ответьте. Внештатная ситуация. Линч, приём…» Чуть повернув голову, Ева сказала мулатке как можно более спокойным голосом:

– Милая… сейчас спокойно встань, повернись и подними руки вверх.

Нана приподнялась над травой уже со шлемом в руке. Её щёки горели румянцем. Увидев мужчину, она разжала руки и шлем с шелестом упал в траву.

Мужчина приблизился, и, рассмотрев их, засмеялся.

– Это же тёлки, – хохотал он на одном из древних землянских наречий, – Кто пустил наверх тёлок?

Он был в камуфляжной одежде, небрежно выбрит, коротко стрижен и совсем не вызывал симпатий.

– Он что, называет нас молодыми коровами? – нахмурила брови Нана.

– Думаю, это сленг, – прошептала ей в сторону Ева и обратилась к мужчине, жестикулируя руками, – я женщина Ева, – показала она на себя ладонью, а потом перевела руку на подругу – это женщина Нана. Мы такие же люди…

– Ева, Нана, там разберёмся. Пошли, – мотнул он автоматом в сторону леса.

– Кто вы?

– Девушки, – протянул мужчина, – кто я – сейчас совсем неважно. А вот как вы оказались здесь без ведомственного разрешения – вот это вопрос. Феминистки что ли? Ну, разберёмся. Мы всю дурь из вас выбьем, вы уж за это не волнуйтесь.

– Извините, – начала Нана, – вы не поняли. Нам нужно идти.

– Это вы не поняли, – мужчина направил на неё дуло, – на север шагом марш.

Мулатка испуганно посмотрела на подругу, и та ей прошептала в ответ:

– Лучше сделать, как он говорит. Это, наверное, какой-то солдат.

– Приключения, мать вашу, – вздохнула Нана и пошла в указанном ей направлении.

Ева побрела следом, и мужчина, окинув взглядом место, направился за ними.

Они недолго шли по извилистым лесным тропинкам, и прогулка могла бы даже сойти за удивительную, если бы не дуло, периодически тыкавшееся в поясницу Евы. Каждый раз она недовольно оглядывалась, но заговорить не решалась. Так они дошли до каменной пещеры. Девушки остановились, поёжившись от холода, которым веяло от входа, но грубый автомат, толкнувший их в спины, заставил пройти вперёд. Внутри было скользко и гулко – звук их шагов казался непомерно громким. Через несколько метров светились двери люка. Солдат обошёл их и стал вводить комбинацию пароля. В этот момент Нана коснулась руки Евы и когда та посмотрела на неё – кивнула головой в направлении выхода из пещеры. Люк шумно распахнулся и Ева изо всех сил толкнула в спину их молчаливого проводника. Он нелепо плюхнулся на живот, а девушки побежали к выходу.

Несколько десятков шагов – и пещера была за спиной, а в глаза ударил свет. Ева прикрыла глаза рукой:

– Нужно разделиться. Встретимся на корабле.

Нана кивнула и скрылась в кустах малины – она бежала, чуть пригнувшись, и уже через пару метров стала незаметной. Ева обернулась – мужчина, прикрывая рукой глаза от света, приближался к выходу из пещеры. Сердце бешено колотилось, решение пришло само: девушка взяла в руки приличных размеров камень и встала с ним у входа так, чтобы её было незаметно. Когда солдат вышел – Ева резко опустила камень ему на голову, и, развернувшись, бросилась бежать.

Не оборачиваясь, ломилась она сквозь кусты, и ей всё казалось, что она слышит его тяжёлые шаги за спиной. Наконец, лес кончился, и она выбежала в поле. В грудной клетке кололо, горячие щиколотки предательски заплетались. Ева обернулась – погони не было. Тяжело дыша, она села в траву, подперев руками голову. Нужно было успокоиться. Она представила себе бесконечные звёздные россыпи, представила мамино лицо.

Определённо, нужно себя беречь. Ей нужно вернуться к маме. Ева откинулась в траву и закрыла глаза. Так она лежала несколько секунд. Вдруг совсем рядом хрустнула ветка. Ева резко открыла глаза и села. На неё смотрело дуло автомата.

– Где вторая? – прохрипел солдат.

По его виску стекала алая струйка крови, а глаза были наполнены ненавистью.

– Я… я не знаю, – пролепетала Ева, вставая с травы и поднимая руки.

– Пристрелить бы тебя, суку. Но это не по уставу, видишь ли, – мужчина нахмурился, – Не вынуждай меня резать твои сухожилия.

И Еве пришлось повторить этот путь: только теперь всё её тело болело, нежная кожа была исцарапана, и девушка была одна.

За люком был длинный, тёмный коридор, подсвеченный редкими жёлтыми лампами. Заканчивался он металлическим лифтом, который так